Your Name - Цепной пес [СИ]
— Значит, называя цену, я продешевил?
— Да Корнелий, ты продешевил, — я без тени улыбки посмотрел на него. — Дело крайне серьезное. Это сложнее всего, с чем мы работали раньше. Это не рядовой заговор культистов или демонопоклонников. Я буду отвлекать на себя все внимание, а ты работай.
— Как обычно, — пожал плечами Корнелий.
Я не сомневался, что Корнелий справиться с тем, что не смог сделать я. Он был отменным аналитиком и видел связи между событиями там, где никто и не догадывался об их существовании. Тайная канцелярия до сих пор грызет локти, от того, что упустила его. А не устаю благодарить всех богов нашего мира, что в один прекрасный день мне захотелось зайти в тот бар.
— Ральф!
— Да, сэр. Желаете ужинать?
— В два часа ночи? Разбуди меня завтра в семь.
— Да, сэр.
Сложно описать, что творилось в Ассамблее, хотя и есть емкое и точное понятие придуманное журналистами — война компроматов. Председатель сломал три молотка, половина членов Ассамблее после обеда разговаривала шепотом. Бедные журналисты переломали все перья, пытаясь записать все выкрики, описать драки и перечислить участников дуэлей.
Раэл Игнатов и я с Реджинальдом Малькольмом одновременно нанесли друг по другу удар. Все папки с компроматами, заботливо сберегаемые в сейфах, были использованы. На нас разумеется ничего не было. Но не все так чисты. Удар был направлен на наши фракции, и мы дрались за каждого члена.
В итоге Раэл Игнатов потерял семьдесят одного человека. Трое перешли ко мне, так как после вечера у Лютеции были должны огромные для них суммы. Двое погибло во время дуэлей, а остальных выгнали из Ассамблеи. Я потерял троих человек, все были исключены за драку в ресторане трехмесячной давности. Старый адмирал лишился пятидесяти трех человек. Один из них погиб во время дуэли. Потери восстановить не удастся, выборы новых членов в Ассамблею пройдут как обычно весной.
Дуэлей сегодня было на редкость мало. В запале ссоры, дворяне часто бросают вызов, не задумываясь, что согласно указу императора в независимости от исхода, оба участника лишаются всех государственных постов. Сегодня было всего восемь дуэлей.
Заседание закончилось только в три часа дня. Журналисты галопом, наперегонки друг с другом помчались по своим газетам. Уже сегодня вечером все газеты будут пестреть яркими заголовками, вроде «Скандал в Ассамблее!», «Кровавая резня в Ассамблее дворян!» и так далее.
Трое незадачливых дворян из моей фракции ждали меня на лестнице. Я подошел к ним и протянул чеки, на пятьдесят тысяч каждый.
— Как я и обещал, ваше выходное пособие, — я усмехнулся и продолжил. — Можете проиграть все в карты, прогулять за пару вечеров в Райхене или вернуться домой и безбедно жить до конца своих дней и оставить половину этой сумму своим детям в наследство. Решать вам.
— Мы уволены?
— А зачем вы теперь мне нужны? Я вас предупреждал вести себя тихо и незаметно.
Так как обед уже давно прошел, а я его пропустил, я пошел в столовую. Взяв пару блюд, я занял столик в углу столовой и сел спиной к стене. Вскоре ко мне присоединился Реджинальд Малькольм. Я по привычки защитил нас от посторонних ушей.
— Я не ожидал, что Игнатов окажется еще той сволочью, — мрачно сказал он. — Убить моего помощника, это не просто удар, это оскорбление.
— Прикажите одному из своих лейтенантов вызвать на дуэль кого-нибудь из его людей, — предложил я. — Морские офицеры лучше владеют клинками и пистолетами.
Адмирал только отмахнулся рукой.
— Это ерунда, мы по-прежнему не имеем перевеса даже в Ассамблее. Вот это проблема.
— Зато скоро, я подорву влияние Рэндала там, где он ожидает этого меньше всего, в Совете Волшебников.
— Ты уверен, что справишься?
— Да. Все готово. Вы абсолютно верно предположили, что волшебники не смогут отказаться от добычи кристаллов рарса, и начнут его нелегальную добычу.
— На самого Рэндала у тебя, что-нибудь есть?
— Откуда? — я невесело улыбнулся — Он старой закалки. Единственная его слабость — карты. Но это не порок, а обыграть его не получится. Даже проиграв мне несколько миллионов, он все равно еще очень богат.
— Хорошо, но у нас проблема, которой мы совсем не ждали, — Малькольм сильно помрачнел. — У меня к тебе один приказ, который тебе очень не понравиться.
— Что случилось?
— На Валерия заведено уголовное дело.
— По какой статье? — теперь помрачнел и я, потерять главного и единственного союзника в Сенате. — Кто под него копает?
— Никто, это настоящее уголовное дело, и никто пока о нем не знает. Сыщики жандармерии держат все в секрете.
— Это хорошо, — я задумчиво почесал лоб. — Значит, время еще есть. По каким статьям заведено дело?
— Дело, — прежде чем ответить, Малькольм тяжело вздохнул. — Работорговля и изнасилование, с отягчающими обстоятельствами.
— Да… — я в последний момент сдержался и не высказал пару хороших выражений. — Если это правда, я сам его демонам скормлю!
— Нет, Маэл! Если это правда, тем более, если это правда, ты прикроешь его.
Я закрыл лицо руками. Я многое мог сказать, но толку? Суть дела от этого не измениться.
— Ты понимаешь, о чем ты меня просишь?
— Да, Маэл, прекрасно понимаю и… поверь мне самому гадко. Мы даже офицеров акулам скармливали за меньшее, и потом оформляли несчастный случай. А теперь…
— Если это правда, то зачем Валерий нам тогда нужен? Может ему лучше тихо исчезнуть?
— Не говори ерунды, — скривился адмирал. — Он сенатор. Ты прекрасно понимаешь, как его будут искать. И потом, это дела не меняет. Случись что-нибудь с ним, и мы потеряем единственный шанс на победу.
Реджинальд Малькольм прав. Есть небольшой шанс, что нам удастся и без Валерия справиться, но он очень небольшой. Валерий имеет большой вес в Сенате. К его мнению прислушаются многие. Не меньше десяти человек проголосуют, так как захочет он. А Сенат не Ассамблея, где даже сто голосов не играет большой роли. В Сенате всего семьдесят представителей и пятьдесят сенаторов. Каждый голос на счету. Хочу я этого или нет, но мне придется любым способом прекратить дело против Валерия.
Наше внимание привлек шум за окном. Я, Малькольм и другие посетители столовой подошли к окнам. По улице шла демонстрация. Люди в простой и грязноватой одежде шли и размахивали красными флагами. Несколько человек несли большой транспарант с написанным на нем требованием сократить рабочий день до десяти часов.
— Пролетариат вышел на улицы, — негромко сказал Малькольм.
— Давно?
— Скоро будет месяц, как был создан профсоюз рабочих Райхена. Он нелегален и часть его руководителей сидит в тюрьме. Деятельность профсоюза запрещена, но не похоже, чтобы их это волновало.
